ПОПРАВКИ ПРЕЗИДЕНТА К ЗАКОНУ ОБ ОБЩЕСТВЕННОЙ ПАЛАТЕ - "БЛАГОЕ НАМЕРЕНИЕ" ИЛИ ИМИТАЦИЯ ДЕМОКРАТИЧНОСТИ?
Игорь Яковенко, Генеральный секретарь Союза журналистов России:
Любой государственный контроль над средствами массовой информации является абсолютно противоестественным. Государственные органы контроля уже существуют. Нужен общественный контроль, а общественная палата эти функции выполнять не может, так как это орган, члены которого назначены президентом, то есть это государственный орган. Государственный контроль над СМИ уже существует, Общественная палата здесь будет как "пятое колесо в телеге". Поэтому работу общественной палаты в этой области я считаю совершенно бесполезным занятием.
Алексей Чадаев, член Общественной палаты:
Я думаю, главная причина президентских поправок - это деградация самого института центральных СМИ, как такового. Падают аудитории ведущих телеканалов, снижается разнообразие и качество телепродукции; как результат - люди уходят. Разумеется, власть это не может не тревожить - она теряет коммуникацию со страной. Другое дело - что считать причиной этой деградации. Оппозиция любит говорить, что причина - в зажиме свободы слова. На самом деле, свобода слова, если и была, на государственном ТВ кончилась уже году так к 96-му. И дальше там правили бал исключительно разные "вертикали", чаще всего враждующие между собой. И так до тех пор, пока вертикаль не осталась одна.
Впрочем, она (вертикаль) даже и сейчас не одна: вертикаль "Видео интернэшнл", скажем, маскируется под государственную институцию, а на самом деле это вполне себе частная вертикаль - просто не политическая, а коммерческая.
Политический интерес у таких структур, собственно говоря, может быть только один: отладить отношения с политикой таким образом, чтобы она не мешала зарабатывать деньги - собственно, нормальная бизнес-логика.
Применительно к реалиям телерынка это означает - полностью отдать политическое позиционирование и "курс" канала самому сильному политическому игроку (то есть Администрации президента), а в обмен получить полную свободу коммерческой деятельности.
Но это не означает "зависимости" от Кремля и "управляемости"! это означает горизонтальную сделку. Сделку, где в проигравших оказываемся мы, т.е. общество.
То, что делает президент - это фактически разрыв контракта. Отныне Кремль снимает с себя обязательство быть политической крышей для медийных бизнесов. На самом деле это большой риск, потому что одновременно Кремль теряет важнейший рычаг своей власти - монопольный рупор госагитпропа.
Но я хочу заметить, что движение в этом направлении началось не вчера - скажем, знаменитое еженедельное "телевизионное совещание" в администрации президента, на котором в прошлые годы, еще с ельцинских времен, определялась политика освещения основных событий текущей недели и раздавались указания, уже полгода как отменено.
Мотивы Кремля - не "благие побуждения" (их в политике вообще не бывает), а политический расчет. Изменившаяся реальность потребовала новых механизмов - а некоторые старые, в частности, тотальный контроль за ТВ со стороны администрации президента, стали неактуальны. А в политике, как известно, лишнее - значит вредное.
В "старой" реальности - поздних 90-х - одной из главных системных угроз стабильности политической системы был медийный рэкет со стороны финансово-информационных холдингов (таких, как Мост или империя Березовского). Это делало актуальной задачу контроля над медиасредой. Сегодня угроза в другом - в неадекватности информационной картины реальным социальным процессам - и это создает для власти необходимость "воздуха" в медиа.
Это политически неизбежная вещь: если бы власть захотела, вопреки складывающейся ситуации, бороться за медийную монополию - тогда бы рано или поздно возникла альтернативная коммуникационная среда, противопоставленная контролируемому официозу - и влиять на нее уже бы не было никакой возможности вовсе. Именно это, между прочим, произошло с Кучмой в прошлом году. Никто не хочет судьбы Кучмы.
