"Ярем он барщины старинной
Оброком лёгким заменил;
И раб судьбу благословил".
Онегину откровенно лень было заниматься сельским хозяйством, да и жизнь деревенского барина вряд ли прельщала столичного повесу, этим объясняется "экономическое нововведение", осчастливившее его крепостных.
Что нам тут может быть интересно.
Задолго до барщины более распространённым видом сбора подати (дани) был как раз оброк. Кочующим государственникам (бандитам) от крестьян нужен был налог в натуральном выражении: собрал, забрал и ускакал восвояси всячески потреблять награбленное. Оседлый бандит присваивал землю, которую кто-то (разумеется, не он сам) должен обрабатывать. Помимо работы на барской земле с крестьянина, особенно пришлого, взять было нечего, отсюда более прогрессивным способом ведения хозяйства и эксплуатации становилась барщина. Не углубляясь в детали, заметим, что в 18 веке в Российской Империи практиковалось и то, и другое, и с переменным успехом. На плодородных землях и с толковым помещиком в роли главного менеджера барщина давала весьма хорошие результаты. При этом у крестьян не было ни выбора, ни заинтересованности в наращивании собственного благосостояния. Барщина, к тому же, кое-где доходила до 5-ти дней в неделю, законодательно ограничил её 3-мя днями только император Павел Петрович в 1797-м году. Оброк чаще всего тоже взимался натуральными продуктами и составлял около 13-15% от урожая и приплода в среднем.
Онегин, однако, не собирался торговать зерном, мясом и курами, собранными с крестьян. Его "лёгкий оброк" был денежным. Во времена пушкинского героя составлял около 2-3 рублей серебром с души в год. (Размер оброка устанавливал сам помещик, но до отмены крепостного права оброк в среднем доходил до 6-ти рублей). Судя по тому, что оброчные поступления Онегин счёл достаточными для столичной жизни, крепостных у счастливого наследника всех своих родных были тысячи. Порадуемся за него.
Но что это означало для крестьян.
Практически - полную свободу.
Крепостные, во-первых, всё же, не были рабами: у них были даже кое-какие гражданские права (по Уложению - даже на защиту достоинства), но главное - частная собственность, защищённая, передаваемая по наследству. Способы зарабатывания денег на уплату оброка помещиков, типа Онегина, не интересовали. Местные промыслы, отход, торговля, сезонные работы - никто крестьян в деревне не держал и доходов их не считал. Никаких налогов государству крепостные не платили. Разрешений на коммерческую деятельность ни у кого не испрашивали. Могли податься в города, обзаводится там собственным жильём, работать и жить до смерти, оставаясь крепостными и выплачивая барину все те же 2-3, ну - 4 рубля в год. Первые богатеи-тысячники, будущие купцы-миллионеры, основатели богатейших купеческих династий, деды знаменитых заводчиков и меценатов вышли из крепостных традиционно бедных губерний. Оттуда, где веками с хлеба на квас перебивались, периодически вымирая от голода.
Для сбора налогов Онегину не нужна была фискальная служба: одного на деревню грамотного старосты хватало, ибо считать там нечего. Оброк можно было повысить, даже назначить отдельным богатеям персонально рублей 10, 30, а то и 50. Но контролировать доходы крепостных, вычислять из них проценты, подлежащие уплате по разным ставкам, и выявлять хитрости по минимизации выплат всё равно не нужно: единственный "новомодный" лёгкий оброк от доходов не зависел. То есть, помещик Онегин получал со своих крепостных налоги без издержек на сборы. В чистом виде. Не зря, стало быть, читал Адама Смита - что-то полезное для себя понял.
А вы говорите, налоговая система, мол, это очень сложно. Столько специально обученных специалистов требуется!.. Чтобы никто из крепостных не разбогател бесконтрольно.
! Орфография и стилистика автора сохранены
